Антоанете Николовой из Ловеча 47 лет, у нее злокачественное заболевание, которое началось с кисты на левом яичнике. В декабре 2013 года после ПЭТ-сканирования врачи обнаружили метастатическую карциному с метастазами в кости, плевру, легкие, забрюшинные лимфатические узлы. После шести курсов химиотерапии и пяти курсов лучевой терапии в больнице Токуда Антуанетта была выписана 10 мая. Но дома состояние пациентки ухудшилось и родственники вызвали лечащего врача доктора Орешкова. Врач говорит им, родственники утверждают, что случай безнадежен. Затем они обращаются в турецкую больницу Анадолу в Стамбуле.
После лечения состояние Антуанетты заметно улучшается, но семья не может выделить почти 32 000 левов на оставшиеся три терапии, обследование с помощью ядерно-магнитного резонанса и ПЭТ-сканер. Именно поэтому он обратился за помощью к читателям газеты «Доктор». Люди, которые хотят выделить средства на спасение Антуанетты, могут сделать это на счет в банке UBB - BG 09 UBBS 8002 10 63 60 46 11. Владелец Антуанетта Николова.
Антуанетта, как появились твои патильи?
- В 2010 году мне сделали гинекологическую операцию в Трояне. Мне удалили левый яичник и матку. Киста яичника была размером 10-12 см. Потом несколько лет все было нормально, жалоб не было. Но в 2013 году у меня начала болеть поясница и левая нога. Ходила к неврологу и нейрохирургу. МРТ и томограф показали, что у меня воспаление лимфатических узлов. Мне пришлось отправиться в больницу Токуда. Там работал известный охотничий врач. Он устроил мне не открытую операцию, а операцию через маленькие отверстия. Я не знаю, называют ли ее эндоскопической. У меня также удалили другой яичник, потому что в нем была большая киста - 4 на 5 см. Сделали биопсию лимфоузлов, чтобы узнать, в каком состоянии. Мне сказали, что в 2010 году болезнь яичников распространилась на лимфатические узлы. Это должно было быть что-то маленькое. Сначала говорили про 4-5 воспаленных лимфатических узлов, что это легкая работа и что с лучевой терапией поправится. Однако мы прошли лучевую терапию, потом химиотерапию. Но вместо того, чтобы поправиться, мне стало хуже. После пятой химиотерапии я почувствовала слабость, не могла есть.
Я был так болен, что не мог даже пить воду
Я все бросил. У меня также стала подниматься температура выше нормы, и тогда был вызван лечащий врач. Он сказал, что надо искать другие пути лечения.
Это когда вы решили лечь в стамбульскую больницу?
- Да, мы решили, что я должен лечиться за границей. Если в "Токуде" не смогли, то и в другой болгарской больнице мне не помогут.
Что вам рассказали о болезни врачи из Турции?
- В больнице Анадолу меня обследовали с помощью ПЭТ-сканера, когда я впервые пришел на обследование. Я также вез с собой результаты ПЭТ, сделанного мне в Варне перед Новым годом. Турецкий доцент сказал мне, что сейчас болезнь отличается от той, что была в декабре. На него никак не повлияла химиотерапия и лучевая терапия в Токуде, которые я проходил с 15 января по 9 мая этого года. Затем ко второй терапии онкомаркеры стали 168 ед., но после третьей терапии снова начали расти. Выписали меня, когда они достигли 530 единиц. А в Турции их было уже более 700 шт.
Из метастазов в лимфатические узлы
У меня также есть повреждения на позвонках
Болезнь действовала три года. В эпикризе, который мне перевели после киберножа, сказано, что метастазы дошли до спинного мозга. Видимо, поэтому у меня болела поясница и онемела левая нога.
Когда вы лечились кибер-ножом?
- 2 июля в стамбульской больнице "Анадолу" мне вонзили кибер-нож. Не режет и не порит. Я наблюдал, как механизм двигался вокруг меня, не чувствуя боли. Мне объяснили, что невидимые лучи атакуют лимфатические узлы и высушивают их. Тем временем химиотерапия продолжалась. Сейчас я на третьей химиотерапии, и мне предстоит еще одна. После этого они сделают тест на онкомаркеры, чтобы увидеть, как далеко зашло лечение и будем ли мы продолжать химиотерапию.
Вопрос снова в деньгах. Потому что мы с мужем занимали столько, сколько могли. Мы заложили свою квартиру. Мы продали наши поля. Они были унаследованы от моей матери. А теперь деваться некуда.
А во сколько вам обошлось лечение в Турции?
- Пять курсов киберножа стоили 8400 евро. Большая химиотерапия стоит восемь тысяч турецких лир, а маленькая - 800 лир.
Что вас ждет дальше?
- Если мне назначат еще три химиотерапии, это около 7000 левов. Если мы добавим дорогу, если мы добавим спальные места, получится еще 1000 лв. В больнице дороже - ночь там 190 евро. И мы идем в отель, у которого есть контракт с больницей. Его хранит эмигрант-болгарин. Для нас сон стоит 45 евро за ночь. Нас отвозят на автобусе в больницу «Анадолу» и привозят обратно. Нам потребуется около 5000 левов на исследования. Плохо то, что нам больше негде взять эти деньги.
25 августа у меня будет химиотерапия, а затем мне назначат, когда делать онкомаркеры. Для любой химиотерапии
мы ездим в Турцию на автобусе, потому что это самый дешевый транспорт
В противном случае перелет стоит 800 лв.
Как вы держитесь в этих автобусах после химиотерапии?
- На автобусе тяжело, потому что мы едем девять часов до Стамбула, а затем один час от автобусной станции до больницы. Мы остаемся до вечера, пока не закончится терапия. Другого пути нет. Потом, когда я прихожу домой, я сплю дня два-три.
Вы доверяете врачам в Стамбуле, чтобы вылечить вас?
- У меня к ним больше доверия, хоть они и убили мое доверие здесь, пока я лежала в болгарской больнице и видела, как у меня растут онкомаркеры и как никакой пользы от лечения. Я надеюсь, что в Турции все наладится, потому что там лечатся многие люди, и многие из них успешно вылечились. Я встречаю там много болгар, которые говорят, что довольны.
Пришли в тяжелом состоянии, но вылечили
Теперь приходят только на осмотры - в 6 месяцев, в 1 год. Это люди с онкологическими проблемами - не только как у меня с гинекологическими. Есть люди с опухолями головного мозга, опухолями горла и всякими вещами.
Каково ваше состояние сейчас, когда вы находитесь в больнице в Ловече?
- Мой желудок вздулся из-за закупорки в верхней части толстой кишки, и я испытывал ужасную боль. Такие вещи случались после химиотерапии. Пропила все - ничего не помогает. Я загнал себя в охотничий госпиталь. Меня посадили на системы и поставили клизмы. Сейчас проблема исправлена, но я останусь под наблюдением на двое суток.
Ваша профессия?
- Моя профессия - оператор ЭВМ, но раньше я работала швеей. Провожу курсы с 2009 года. Я работала парикмахером. Теперь я вообще не могу работать. Я не могу стоять прямо. Я двигаюсь медленно - у меня нет силы в ногах. За два месяца, что я лежал, я не мог ни есть, ни пить воду, мышцы явно ослабли. Мне дали 100% инвалидность на 1 год от TELK.
Кто заботится о тебе?
- Мой муж заботится обо мне. Он тоже ходит на работу. Он также парикмахер. Моя свекровь приезжает в субботу и воскресенье, чтобы приготовить нам еду на всю неделю. Надеюсь, он скоро поправится, мы потратили много денег на это лечение.